На протяжении всего 20-го века торговля продукцией, производимой за счет использования водных ресурсов стран, представляла собой некий акт власти. Когда США стали мировой житницей, поставляющей продукты питания на восток, это также вызвало встречный поток твердой валюты, создав основу для Бретон-Вудского соглашения.

Ленин и Сталин платили за советскую индустриализацию зерном, выращенным на украинских, российских и среднеазиатских полях, орошаемых водой из каналов, построенных тысячами заключенных ГУЛАГа. В Китае Мао, возможно, измерял цели «Большого скачка вперед» в тоннах стали, но планировал финансировать свои достижения за счет орошения равнин Янцзы и Хуанхэ.

Ибн Сауд знал, что нефть может сделать его богатым, но только вода для орошения Саудовской Аравии даст ему власть, поэтому за воду «платили» нефтью. А в 1970-х гг. постколониальная конкуренция за региональное влияние на водные ресурсы достигла пика, когда панарабизм президента Египта Гамаля Абдель Насера столкнулся с притязаниями Израиля на реку Иордан, породив конфликты, которые - от «арабской весны» до сирийского кризиса - формировали современный мир.

Тем не менее, геополитическая ценность воды оказалась скрыта от глаз. Индустриализация 20 века спрятала силу воды за бесчисленными плотинами и огромными дамбами, прокладывая водопроводы по планете и вводя людей в заблуждение, что современность освободила их от забот о воде.

Ее корни уходят в далекое прошлое - мост между прошлым и настоящим, на котором мы находимся и сегодня.

Это была опасная иллюзия. Индустриализация не освободила страны от необъятной водной сети, встроенной в мировую торговлю: она была построена на ней. Недавняя торговая война между Китаем и США - якобы из-за интеллектуальной собственности - от солнечных батарей и телевизоров с плоским экраном до телекоммуникационных технологий – в значительной степени была сконцентрирована на сое, крупнейшей культуре, экспортируемой США в Китай, и основной продукции долины Миссисипи-Миссури. Негласно, важную роль продолжают играть вода и эта великая река.

Но откуда взялась эта глубокая взаимосвязь между геополитикой и водой? Ответ лежит в прошлом, в отдельной истории воды и империи, которая возникла еще до так называемого «американского века». Ее корни уходят в далекое прошлое, мост между прошлым и настоящим настолько надежен, что все мы и сегодня стоим на нем, в то время как великая невидимая виртуальная река течет под нами.

В 19 веке Британская империя создала модель глобализированного мира, в котором мы живем до сих пор. Планета «засорена» результатами этого масштабного эксперимента по завоеванию - от конфликтов на Ближнем Востоке и в Афганистане до постколониальной борьбы в Африке и на Индийском субконтиненте.

Хотя большая часть нынешних обсуждений об империи перекликаются с той эпохой, британцы были гораздо менее оптимистичны в своих имперских мечтах, чем можно предположить по тексту песни «Правь, Британия!». Основы их национального самосознания «расшатывались» глубокой тревогой . Они считали себя законными наследниками Рима, но не могли отделаться от предостерегающей «Истории крушения и падения Римской империи» (1776-89 гг.) Эдуарда Гиббона. Неужели крушение и падение были и их судьбой?

Чтобы облегчить это чувство тревоги, нужно было копнуть глубже. Для набожного общества, переживающего дарвиновскую революцию, древнее прошлое было главным источником утешения. Археологи 19 века искали доказательства в библейских историях. Их нахождение доказало бы, что британцы были благословлены Августинизмом: христианским содружеством, наполненным целью и благочестием, которое знаменовало собой конечный пункт истории, начавшейся с Ноева потопа.

Итак, археологи начали раскопки. Их целью стал Ближний Восток, арена библейских действий. Копаясь в песке, камнях и времени, они нашли воду.

3 декабря 1872 г. в Лондоне было пасмурно. В 150-летнем метеорологическом отчете за тот вторник описывается туманное утро, за которым последовал дождь. К концу дня северный холодный ветер частично разогнал тучи. Следующий день будет морозным.

В тот вечер в Обществе библейской археологии на Кондуит-стрит, 9, Джордж Смит, 32-летний ассириолог, готовился к выступлению. Ожидания были высоки. За две недели до этого газета «Daily Telegraph» напечатала предварительный обзор его выводов. В результате зал был переполнен. Даже Уильям Гладстон, тогдашний премьер-министр, решил присутствовать.

Председательствовал генерал-майор сэр Генри Роулинсон, куратор Британского музея, отвечавший за месопотамские раскопки в Ниневии и Вавилоне. Годами ранее в курдских горах Роулинсон расшифровал Бехистунскую надпись, положив начало дешифровке клинописного письма. После этого интерес к истории Ближнего Востока резко вырос. А вместе с ним и поиски имперского самосознания. Роулинсон спонсировал поиск тысяч артефактов, заполнивших залы Британского музея. Команда под руководством иракского ассириолога Ормузда Рассама извлекла более 20 тыс. фрагментов табличек из древней библиотеки Ашшурбанипала в Ниневии.

Ассирийские предметы наводнили Британию, и Лондон был поглощен ассирийским безумием. Однако найти эти таблички и доставить их в Лондон оказалось гораздо проще, чем разобраться в них. Отчаянно нуждаясь в помощниках, Роулинсон нанял ассириолога Смита, который сейчас стоял перед аудиторией на Кондуит-стрит.

Утнапиштим получил от бога указание построить судно, чтобы спастись от разрушительного потопа.

Смит – выходец из рабочей семьи в Челси, бросил школу в 14 лет, чтобы стать подмастерьем в издательстве, поэтому ассириология была довольно удивительным выбором. Однако уже в раннем возрасте он увлекся библейской историей. Время, проведенное в Британском музее, превратило увлечение клинописью в исключительное мастерство перевода.

К ноябрю 1872 г. он работал уже 10 лет, неустанно изучая фрагменты из огромного каталога табличек. Он искал мифы. И вот, наконец, он собрал 80 фрагментов в единый эпос на 12 табличках. Он разбогател.

Главным героем эпоса Смита был царь Гильгамеш, строитель великих стен Урука, города-государства Шумера в 4-м тысячелетии до нашей эры. Его сопровождал Энкиду, дикий человек, созданный богами. 11-я табличка в их истории вошла в историю. Стоя перед премьер-министром, Смит начал читать: «Некоторое время назад я обнаружил среди ассирийских табличек в Британском музее рассказ о потопе». Его работа называлась «Рассказ халдеев о потопе».

В табличке описывалось, как Гильгамеш, расстроенный смертью Энкиду, отправился на поиски Утнапиштима, чтобы узнать секрет бессмертия. Утнапиштим рассказал Гильгамешу невероятную историю: о том, как бог поручил ему построить судно, чтобы спастись от разрушительного потопа, и что ему было сказано спасти себя и своих животных. Он плыл бесконечно долго, даже послал голубя искать землю. В конце концов, он высадился на горе Урарту, когда воды потопа схлынули.

Сказание об Утнапиштиме взволновало и поразило слушателей Смита. Это была история Ноя о потопе из Ветхого Завета. Но, по словам Смита, этот текст был написан задолго до 1700 г. до нашей эры, или за 1000 лет до написания Библии. Это открытие поразило лондонскую элиту как удар грома. Британцы добились успеха: для многих это было доказательством того, что в библейском тексте записаны реальные события. На самом деле, потоп.

Огромное количество воды произвело бы аналогичное впечатление на викторианскую аудиторию Смита. Большинство британских богатств по-прежнему принадлежало аристократии, владеющей земельной собственностью, и, хотя индустриализация в Британии привела к тому, что больше людей перестали вести сельское хозяйство, чем в любой другой стране, в земледелии по-прежнему была занята четверть британской рабочей силы.

1870-е были самыми дождливыми с начала ведения наблюдений - только в 1872 г. на Англию обрушилось более метра осадков и все зерноводческие регионы пострадали. К тому же, окруженные перенаселенным Лондоном 19 века со вспышками холеры и открытой канализацией в Темзу, истории древних людей, противостоящих воде, были более чем наглядны.

Британцы не только думали, что они физически подтвердили Слово Божье, что давало им необыкновенное право на универсализм, они обнаружили следы древней империи, которая так же появилась благодаря воде. Судьба Британской империи казалась неизбежно связанной с ее отношением с водой.

Смит еще не закончил. Викторианский мир был настолько заворожен его открытиями, что ему удалось убедить редактора газеты The Daily Telegraph профинансировать новую экспедицию. В январе 1873 г. Смит снова отправился в Ниневию. К маю он уже занимался раскопками. Почти сразу же он наткнулся на фрагменты другого эпоса, еще более древнего - Атрахасиса.

В мире Атрахасиса, где не было людей, боги были организованы в иерархию. Младшие боги должны были содержать каналы под руководством бога Эннуги, управляющего каналами. В конце концов, боги устали от необходимости выполнять всю работу и создали человека, чтобы он выполнял их работу. В месопотамском мифе люди существовали для того, чтобы заниматься орошением. Люди существовали для того, чтобы бороться с водой.

Вода уже не просто «питала» земледелие, но и была главной инфраструктурой империи.

Подобные мифы отражали опыт Месопотамии, где оседлая модель Плодородного полумесяца в эпоху неолита переросла в южной Месопотамии около 5 тысячелетия до н.э. в более мобильное состояние. Общества, жившие на границе реки Евфрат и Персидского залива, занимались интенсивным производством продуктов питания для поддержания удивительно сложных институтов. Сердцем их истории были реки.

Режим паводков на Тигре и Евфрате зависит от таяния снега с гор Тавр и Загрос. Это очень осложняло жизнь ранних месопотамских поселенцев. Паводковые воды доходили до полей во время сбора урожая в самое неподходящее время, и для управления ими требовалась сложная система каналов и дамб. Для мобилизации трудовой силы, необходимой для управления этой сложной системой, общины периода Урука вынуждены были полагаться на власть, сосредоточенную в одних руках и воплощенную в постоянных теократических иерархиях. Так возникли первые города-государства.

По мере роста городов на берегах рек, они вторгались на территорию друг друга, вступая в конфликты. В конце концов, они объединились в первую империю - Аккад. И после этого вода не просто являлась источником земледелия, но и главной инфраструктурой, объединяющей империю. История Гильгамеша впервые была написана на аккадском языке.

Со временем появилось множество цивилизаций бронзового века - большинство из них – благодаря своим водным ресурсам, пока не возникла система торговли, включавшая ассирийцев, хеттов, микенцев, египтян и других. Они торговали сельсхозпродукцией. Мы знаем это, потому что сохранились записи о том, как хеттский царь умолял своего заклятого врага, фараона Египта, о срочных поставках продовольствия, когда наступила засуха.

Конечно, Смит и археологи 19 века, с которыми он работал, никогда бы не описали это в таких терминах, но они внесли свой вклад в открытие первой виртуальной реки в истории. История империи неотделима от истории воды.

Исследование глубокого прошлого в 19 веке сопровождалось трансформацией настоящего. В 1858 г., после того как Ост-Индская компания десятилетиями эксплуатировала текстильную промышленность Бенгалии, управление Индией перешло к Британской империи. С этого момента британцы сосредоточили свои имперские устремления на орошаемом земледелии Индии.

В том же году Роулинсон вошел в состав парламента и вновь сформированного Совета по делам Индии. Роулинсон опасался имперских амбиций России в отношении Индии, которая через Афганистан достигла бы этого субконтинента по поймам Инда.

В своем трактате «Богатство народов» (1776) Адам Смит утверждал, что относительный успех государств зависит от протяженности их речной системы, которая, по его мнению, определяет как размер рынков, так и систему разделения труда. Он считал, что древние Египет, Китай и Индия были прочными сообществами в свое время благодаря обширным речным сетям. Неудивительно, что британцы инвестировали соответствующим образом.

Капитал из Лондона финансировал строительство каналов в бассейне Инда, чтобы улучшить связи и производство в пенджабских хозяйствах. Масштабы инвестиций - особенно после того, как началась Гражданская война в Америке, закрывшая доступ на запад - были поразительными. В 1800 г. в Индии орошалось около 800 тыс. гектаров. К 1900 г. их площадь выросла до 13 млн.

Титул «Императрица Индии» облек источник великой реки в сердце империи.

Индийское орошаемое земледелие стало сердцем имперской системы торговли. На равнинах Индии производилось сырье, которое продавалось в другие страны мира, чтобы уравновесить импорт товаров в Англию. В частности, закупки Китаем индийского опиума уравновешивали экстраординарные объемы чая, который Британия импортировала из Поднебесной, и эта торговля считалась достаточно важной, чтобы оправдать две Опиумные войны. В своем стремлении к странной смеси либерализма и империализма британцы связали воедино огромную систему торговли, которая питала виртуальную реку XIX века, первую в истории по-настоящему глобальную.

Тем временем Смит отправился на очередные раскопки в 1874 и 1876 гг. Его последняя поездка состоялась в июле 1876 г., всего через несколько месяцев после того, как Бенджамин Дизраэли убедил парламент присвоить королеве Виктории титул «императрицы Индии», воплощая источник великой реки в сердце империи.

Он больше никогда не увидит Англию. Смит заболел и умер в Алеппо. Ему было 36 лет. Его наследием стали истории о Гильгамеше и Атрахасисе - мифы, которые способствовали формированию определяемого водой взгляда на власть, сохранившегося по сей день.

Наконец, в начале 20 века Британская империя встретила судьбу, которой пыталась избежать. Поиск идентичности в глубоком прошлом ничем не компенсировал несовершенную экономику, плохое управление и глобальные конфликты. Она пришла в упадок и, по сути, пала через несколько десятилетий в 20 веке. Однако великий виртуальный поток, который она создала, не иссяк вместе с ней. 

Всего за полвека до этого Американская республика была радикальной, на грани краха в кровавой гражданской войне. Однако после Первой мировой войны она взяла на себя роль глобального лидера, сначала экспортируя свою сельскохозяйственную продукцию в Европу, а затем экспортируя и кое-что еще: модернистскую модель развития, основанную на использовании водных ресурсов, которая началась с прокладки Панамского канала и закалилась в суровых условиях американского Запада.

Карл Маркс считал, что материальные условия определяют политические результаты. Он считал, что сложные водные условия обязательно приведут к появлению деспотического государства, как, например, в цинском Китае. Однако в 20-м веке страны по всему миру выстроили свой ландшафт не по модели тирана, а крупнейшей в мире демократической республики.

Образцы американской модели - плотина Гувера, Управление долины реки Теннесси, бесчисленные другие проекты Бюро мелиорации и Инженерного корпуса армии США - вдохновили весь мир на оснащение своих земель водохозяйственными системами, чтобы использовать силу воды, защитить индустриализацию от ее воздействия и увеличить сельскохозяйственное производство за счет ирригации.

Видели они или нет, но глубокая связь между водой и мировой торговлей была установлена навсегда.

Техническое развитие водной инфраструктуры увеличивало возможности стран. Производство продуктов питания росло. Глобализация усилилась. Когда добыча нефти расширилась, огромный поток нефти устремился на запад, чтобы питать послевоенную экономику США и Европы, а на Ближний Восток и в Северную Африку поступало продовольствие. Продовольствие, энергия и вода оказались в тесной взаимосвязи. Великая виртуальная река разливалась. 

Позже Дэн Сяопин «освободил» Китай от Советского Союза и «привязал» его к спросу США на продукцию. Опьяненные потреблением, люди начали верить, что модернистская модель 20-го века ушла в прошлое. Государственное строительство водохозяйственной инфраструктуры США исчерпало себя, поскольку население страны, уставшее от крупных государственных программ, решительно переключилось на рыночные институты.

Большинство людей забыли о великой реке. Если бы Бентон нарисовал сегодня Ахелоос и Геркулеса, его аллегория была бы не понятна среднему потребителю, но видимая или нет, глубокая связь между водой и мировой торговлей была установлена навсегда.

Высыхание реки Колорадо, уничтожение лесов в бассейнах Амазонки и Конго, затопленные равнины Рейна и Хуанхэ, исчезающие ветланды реки Муррей-Дарлинг - все это свидетельства того, что огромная система сельскохозяйственной торговли продолжает изменять облик планеты, Причем вода продолжает быть ее основой.

Вы не можете увидеть великую виртуальную реку, даже если она продолжает расти, но, будучи невидимой, ее роль велика. Она формирует окружающую среду, в которой мы все живем. Она создает мощные зависимости между странами. Прежде всего, она является выражением власти. Вы можете не видеть ее, но ее тень тянется за вами во времени.

Спустя чуть более 100 лет после смерти Джорджа Смита на фрагменте в Ме-Туране были найдены строки, ставшие новым финалом «Эпоса о Гильгамеше». В них воды могучего Евфрата разверзлись, и жители Урука построили в русле реки огромную каменную гробницу, чтобы упокоить своего царя. Когда они запечатали гробницу, воды хлынули обратно и навсегда скрыли ее. С тех пор все знали, что гробница Гильгамеша находится там. Но никто не мог увидеть ее под поверхностью воды.

Источник - http://www.waterpolitics.com/2022/03/05/the-geopolitical-power-of-water/

Перевод с английского