Осторожно – глобализация!!!

Уважаемые читатели – специалисты и душевные служители природы!
Мне доставляет большое удовольствие представить вашему вниманию статью из газеты "Природно-ресурсные ведомости" № 2 Российской Федерации под названием "Вода – уникальное наследие России или объект глобализации?". Хочется поблагодарить авторов и редакцию газеты за продолжение развития темы "вода и глобализация", которая была опубликована мною в журнале Irrigation and Drainage. No. 56, 2007.
Эта дискуссия показывает всю пагубность линии монетаризации водного хозяйства, усиленно на протяжении 25 лет протаскиваемой Всемирным банком, ВТО, Евросоюзом и практически потерпевшую полный крах по результатам нынешней оценки исполнения Целей Тысячелетия. Идея так называемого государственно-частного партнерства (ГЧП) практически была направлена на доступ частных мегаполисов с их устремлением к эктраприбылям к государственной кормушке и к средствам доноров, в том числе и на рынке развивающихся стран, а также к превращению воды в рыночный товар. Приведенные в статье цифры сами говорят за себя – там, где фигурирует ГЧП стоимость услуг по доставке воды увеличивается, а качество услуг – ухудшается. В результате общее количество неводообеспеченных потребителей в мире увеличивается!!! Печальный опыт утверждения Водного Кодекса России, который открыл дорогу приватизации воды под влиянием Европейской Водной инициативы, должен быть предупреждением всем странам Центральной Азии, Кавказа и других зон – "Бойся данайцев дары приносящих!" – "Бойся ВТО и ЕВИ, приносящих гранты и чуждые нам идеи!". В Центральной Азии ту же роль выполняют различные проекты "Водно-энергетического сочетания", которые, по сути, через продажу гидроэнергии и бартерных энергоресурсов пытаются превратить воду в товар.
Будем внимательными и бдительными!

Проф. В.А. Духовный,
директор НИЦ МКВК

Вода – уникальное наследие России или объект глобализации?

Особенностью современных международных торгово-экономических отношений в сфере природопользования в последние десятилетия является противоестественное, насильственное навязывание нео-либеральной идеологии либерализации и приватизации в этой сфере. Благоприятный идеологический климат, созданный в результате разрушения СССР, обострение глобальных проблем природопользования (таких как проблема нехватки воды), позволили Западу, эксплуатируя объективные процессы глобализации, активизировать зарубежную экспансию в указанной сфере.
Главной целью такой экспансии является поддержание на высоком уровне потребления природных и энергетических ресурсов в экономически развитых странах, а также сохранение сверхприбылей транснациональных корпораций (ТНК) в условиях стагнации рынка экологических товаров и услуг в этих странах.
Ключевыми механизмами экспансии стали ТНК, международные финансовые институты и Всемирная торговая организация (ВТО).
Стратегия ТНК при достижении этих целей, в частности, в водном секторе, определяется такими ключевыми факторами, как:
а) укрепление политического и экономического влияния в водном секторе западных стран посредством навязывания приватизации и путём рыночных манипуляций, таких как акционирование водохозяйственных предприятий, приобретения, продажи, создание дочерних предприятий, «государственно-частное партнёрство», «реструктуризация», «диверсификация», и т.д.;
б) выявление водных рынков за рубежом, наиболее привлекательных с точки зрения получения максимальных прибылей, не связанных с масштабными долгосрочными капиталовложениями в реальный сектор (тенденции последних лет свидетельствуют об ориентации ТНК на рынки развивающихся стран с высокими темпами развития);
в) установление контроля над водохозяйственной политикой стран-партнёров, навязывание двух ключевых элементов этой политики: 1) приватизация услуг в водном секторе; 2) внедрение принципа полного возмещения потребителями затрат в этом секторе;
г) приспособление существующих международных структур (таких как МВФ, Всемирный Банк, Евросоюз) и создание новых структур, с целью обеспечения ТНК монопольного положения на «водных» рынках развивающихся стран и стран с переходной экономикой, в частности, для облегчения проникновения на рынки этих стран, увеличения доходов от вложенных средств и уменьшения инвестиционных рисков;
д) использование преимуществ вышеуказанного монопольного положения в водном секторе для быстрого роста прибылей посредством создания вертикально интегрированных дочерних предприятий. Многочисленные конфликты между странами и ТНК, где в последние десять лет они осуществляли указанный бизнес, свидетельствуют о невыгодности, несправедливости и неприемлемости условий предоставления водных услуг этими компаниями. В наибольшей степени от такого «сотрудничества» страдают бедные слои населения.
Всемирный Банк, МВФ, Евросоюз, а также «региональные банки развития» являются мощными инструментами экспансии западных ТНК в странах остального мира. Займы Всемирного Банка, предоставленные водному сектору развивающихся стран и стран с переходной экономикой, направляются, в основном, не в реальный сектор, а в приватизацию и внедрение принципа полной оплаты услуг водного сектора самими потребителями.
Более того, под давлением Банка в 1996-2005 гг. страны – получатели займов предоставляли вышеуказанным ТНК бесплатно как бы «для демонстрации приватизации» огромное количество принадлежащих государству предприятий водоснабжения и водоотведения в Аргентине, Филиппинах, Боливии, Индонезии, Южной Африке и других странах. Результаты этих «демонстрационных» проектов были катастрофическими. Социальные и экономические проблемы, связанные с приватизацией воды, повлекли за собой волны протеста в Африке, Латинской Америке и Азии, направленные против политики Всемирного Банка и стоящих за ним ТНК.
В середине 90-х гг. ТНК пришли к выводу о невыгодности для них осуществлять прямые инвестиции в водном секторе. Это стало причиной активного продвижения модели государственно-частного партнёрства (ГЧП) в водном хозяйстве стран «остального мира». Механизм ГЧП может быть построен, прежде всего, на приобщении к государственным бюджетным средствам. Чем выгодна эта модель для ТНК? В её рамках, при сохранении высоких прибылей, они получают гарантии со стороны государства и страхование от политических рисков, в максимальной степени снимает с себя ответственность и риски за самый трудоёмкий и неприбыльный компонент в водном хозяйстве – создание, поддержание и развитие инфраструктуры.
До сегодняшнего дня отсутствуют примеры эффективности модели ГЧП в интересах комплексного решения проблем водного сектора, главной из которых является удовлетворение потребностей людей в водных услугах.
Несмотря на беспрецедентные усилия Запада по приватизации и переводу на основу частной выгоды деятельности в водном секторе, можно констатировать фактический провал этих попыток. На сегодняшний день около 90% населения в мире обеспечивается государственными водными услугами, в том числе 80% − в странах Евросоюза и 86% − в США. Такая значительная роль государства объясняется тем, что вода является необычным, ничем не заменимым природным ресурсом, особо важным для жизни человека.
Частный сектор по определению не способен кардинально решать проблему воды, в частности, предоставлять капиталовложения в малоприбыльную для него водохозяйственную инфраструктуру – основу развития водного сектора. Не решают проблему и технологические достижения, поскольку инфраструктура водного сектора, по сравнению с другими отраслями экономики, капиталоёмкая и слабо восприимчива к технологическим достижениям. По прогнозам Организации экономического сотрудничества и развития, объём капиталовложений в инфраструктуру водного сектора в 2015 и 2025 гг. может быть уменьшен только примерно на 7% за счёт внедрения технологических достижений. Остаётся надежда только на государство. Ему и далее будет принадлежать ключевая роль в водном секторе, особенно в решении социальных, экологических и финансовых вопросов.
Сторонники приватизации часто ссылаются на, якобы, успешный опыт частного управления водой в Англии и Франции. В этих странах, несомненно, достигнут высокий уровень развития водного сектора. Однако далеко не всё там благополучно и успешно. Более того, имеются основания полагать, что благополучие в водном секторе этих и некоторых других стран связано не с преимуществами частного метода предоставления услуг, а с использованием потенциала остального мира для решения водных проблем в своих странах и для получения сверхприбылей несколькими ТНК этих стран. Указанные ТНК контролируют 85% мирового рынка «экологических товаров и услуг» (в 2003 г. этот рынок превысил 550 млрд. долл.), в котором доля услуг водного сектора является преобладающей.
Подтверждением бесперспективности приватизации в водном секторе в большинстве стран мира, стал провал многолетних переговоров в рамках ВТО (так называемый «Раунд Доха») по либерализации торговли в широкой сфере экологических товаров и услуг (ЭТУ). В эту сферу включены, в том числе, товары и услуги водного сектора. На переговорах западные страны настаивали на принятии общих и секторальных обязательств по открытию рынков развивающихся стран для ТНК, предоставлению им такого же правового режима, как и своим компаниям (национальный режим), максимальному снижению импортных тарифов этими странами на товары и услуги в сфере ЭТУ, устранению различного рода нетарифных ограничений. Однако развивающиеся страны отвергли кабальные требования Генерального соглашения по торговле услугами (ГАТС/ВТО), разработанные в «мозговых центрах» транснациональных корпораций.
Развивающиеся страны рассматривали торговые договорённости в рамках «Раунда Доха», прежде всего, как возможное средство для решения острых социально-экономических проблем в своих странах. Эти страны делали упор на необходимость использования механизма ГАТС/ВТО для достижения одобренных ООН Целей развития тысячелетия, главной из которых является преодоление бедности. Развивающиеся страны обоснованно считали, что реализация этих предложений не только будет им не выгодна в экономическом отношении, но приведет к исчезновению традиционных форм сельского хозяйства, деиндустриализации, истощению природных ресурсов и деградации окружающей среды. Экономические потери развивающихся стран только от снижения тарифов на товары и услуги могут достичь 63 млрд. долл. в год. Эти потери стран будут значительно умножены в связи с дискриминацией со стороны развитых стран, ограничивающих доступ к новым технологиям, возросшими трудностями в решении ключевых социальных проблем, таких как здравоохранение и образование, уменьшением внимания к проблемам водообеспечения, охраны окружающей среды и т.д.
Выполнение главного требования ГАТС – либерализации международной торговли в сфере экологических товаров и услуг, неизбежно связано с приватизацией этой деятельности в секторах сферы ЭТУ, включая водный сектор. Это следует из положений ст. XVI ГАТС о доступе ТНК на рынок, ст. XVII (обеспечение национального режима для ТНК), и ст. VI (внутреннее регулирование не должно ограничивать деятельность ТНК).
Принятие указанных требований, а также дополнительных предложений западных стран в переговорах «Раунда Доха» привело бы к значительному ограничению суверенного права государства в различных направлениях национальной политики. Например, бассейновый подход в рамках водохозяйственной политики страны может противоречить требованиям ГАТС о недопустимости сдерживания частной экономической деятельности в речных бассейнах, включая деятельность ТНК по предоставлению услуг. Такие меры государства, как долгосрочные планы развития водных ресурсов в речных бассейнах, предусматривающих обеспечение минимальных объёмов речного стока, сохранение качества воды, охрана экосистем, планы развития питьевого и бытового водоснабжения, и т.д., могут сдерживать частное водопользование в бассейне. Никакая самая совершенная система государственного регулирования не способна отразить всё разнообразие последствий проводимой приватизации и сформулировать их в ограничительных условиях при принятии обязательств в ГАТС. Может сложиться такая ситуация, когда иностранная ТНК станет предъявлять свои законные (с точки зрения ГАТС) права в любой стране на использование всего или части речного бассейна, водоёма, права предоставления (на своих условиях) услуг в секторе водоснабжения и водоотведения, и т.д. До настоящего времени в мире ещё не было международного соглашения, сравнимого с ГАТС, которое предполагает такое широкомасштабное и значительное вмешательство в прерогативу правительства в водном секторе.
Ситуация будет усугубляться тем, что, в соответствии с ГАТС, процесс передачи в частный сектор, автоматически означающий и передачу в сферу требований ГАТС тех или иных видов деятельности, станет необратимым. Повернуть его вспять чревато жёсткими и неотвратимыми санкциями со стороны трибунала ВТО.
В переговорах «Раунда Доха» предложения западных стран по принятию обязательств ГАТС в ключевых секторах сферы ЭТУ относились только к странам остального мира, но не предполагали обязательств западных стран по открытию своих рынков в этой сфере. Например, США считают неприемлемым механизм ГАТС для регулирования водных отношений и водной деятельности в своей стране. Во Франции запрещена деятельность иностранных водохозяйственных компаний, в то время как французские ТНК – гиганты Suez и Veolia контролируют более 70% контрактов водных компаний по всему миру.
В России ТНК, Всемирный Банк и Евросоюз также диктуют основы водохозяйственной политики, в том числе, в водном законодательстве и в организации важных водохозяйственных проектов. Например, займы, взятые Россией в последнее десятилетие у Всемирного Банка и других банков на цели водоснабжения и водоотведения (несколько сот миллионов долларов), предоставлялись на условиях, выгодных для ТНК, но сомнительных с точки зрения интересов страны. Во-первых, средства должны использоваться на приватизацию в секторе водоснабжения и водоотведения, а также на внедрение принципа полной оплаты услуг водного сектора потребителями; во-вторых, предоставляя займы, ставится условие, что они будут, в основном, использоваться западными ТНК.
Значительный ущерб водохозяйственному комплексу России наносит Евросоюз, который в интересах ТНК непосредственно воздействует на принятие политических и законодательных решений в российском водном секторе. При этом ЕС реализует известную во всём мире политику двойных стандартов в отношении воды, разделяя народы Европы на «своих» и «чужих». «Свои» – это народы региона ЕС, для которых, согласно Рамочной водной директиве ЕС (РВД ЕС), «вода, в отличие от других продуктов, не является коммерческим товаром, а представляет собой наследие Европы, с которым обязаны бережно обращаться, сохранять и защищать от любых посягательств».
Однако такое требование уже никак не применимо к «чужим» народам, включая Россию и остальной мир. Это следует из «Водной инициативы ЕС» (ВИЕС), с которой Евросоюз впервые выступил на Всемирной встрече в верхах по устойчивому развитию (Иоганнесбург, 2002 г.).
В дальнейшем Евросоюз конкретизировал свою позицию, в частности, в Заявлении по «Стратегическому партнёрству по воде в целях устойчивого развития в рамках ВИЕС для стран Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии (ВЕКЦА)». С ним выступило Правительство Дании от имени Евросоюза на 5-й Конференции министров ЕЭК ООН «Окружающая среда для Европы» (Киев, 21-23 мая 2003 г.). В Заявлении прямо сказано: «Идея заключается в том, чтобы использовать средства, предоставляемые донорами (международными кредитными организациями) для создания в странах ВЕКЦА потенциала, который позволит привлекать в водный сектор этих стран частное финансирование». Далее в документах ВИЕС-ВЕКЦА уточняется: «Деятельность будет направлена на улучшение условий для привлечения национальных и зарубежных частных компаний в секторе городского водоснабжения и водоотведения».
Таким образом, российскому водному сектору Евросоюз определил (в отличие от отношения к воде в Западной Европе, закреплённого в РВД ЕС) следующую участь: вода в России – уже не всеобщее благо, несовместимое с рынком, а товар, который продаётся. Обеспечение прав человека на воду больше не является ключевой обязанностью государства: российские граждане должны покупать услуги в водном секторе.
Ущербная для России политика Евросоюза не только не разоблачается и не отвергается в высших эшелонах российской власти, но наоборот, закладывается в основу водохозяйственной политики страны. Подтверждением тому является реализация проекта «Реформирование водного законодательства РФ», инициированного Администрацией Президента РФ и выполненного в 2003-2004 гг. Правительством Дании, от имени Евросоюза предоставившей финансовые средства на реализацию проекта.
Непосредственный исполнитель работ по проекту – бельгийская фирма Milieu Ltd. в период реализации проекта выполнила следующие работы:
- «подготовила предложения и приняла участие в обсуждении проекта нового Водного кодекса РФ»;
- подготовила проекты федеральных законов – технических регламентов: «О водоснабжении»; «О водоотведении»; «О питьевой воде и питьевом водоснабжении». Выполнение вышеуказанного проекта пришлось на тот период, когда вариант Водного кодекса, подготовленный в Минприроды России, был отклонён, а функции его разработчика переданы Минэкономразвития России.
В феврале 2004 г. в Правительстве РФ, а затем в Госдуме рассматривалась уже совершенно иная редакция проекта Водного кодекса, основанная на рекомендациях Евросоюза.
Результаты проекта ЕС фактически определили содержание и характер Водного кодекса РФ, принятого в 2006 г. и открывшего дорогу к масштабной приватизации в водном секторе (в том числе, иностранцами). Положения Кодекса «гармонизированы» с требованиями ГАТС/ВТО, несмотря на то, что большинство стран-членов ВТО отвергли эти требования.
Фирма Milieu Ltd. уделяла особое внимание направленности проекта на «обеспечение соответствия российского водного законодательства торговым принципам и требованиям ГАТС/ВТО». Она откровенно признавала, что её конечная цель в проекте – не только привести российское водное законодательство в соответствие с торговыми принципами ВТО, но и помочь «протолкнуть» разработанные в рамках проекта и отвечающие требованиям ГАТС законопроекты в российском Парламенте, а также помочь в их дальнейшей реализации. К настоящему времени эта цель почти достигнута. Принят Водный кодекс РФ, с изменениями, отражающими интересы Евросоюза и стоящих за ним ТНК; проекты других важных законодательных документов (технических регламентов), разработанных в рамках проекта, находятся на рассмотрении в разных инстанциях. Цель их разработки – заменить «строгие» нормы предельно допустимых концентраций загрязнения (ПДК) и предельно допустимых сбросов загрязнения (ПДС) на «экономически реальные и экологически оправданные мероприятия» в водном хозяйстве.
Такой подход полностью отвечает требованиям ГАТС/ВТО, в частности, «скользкому» требованию ст. VI ГАТС в том, что национальные «процедуры» и «технические стандарты» не должны быть «более обременительными, чем это необходимо». Реализация требований этой Статьи означает, например, что в России может быть узаконен отказ государства от разработки нормативов контроля над 30 млн. вредных для здоровья и природы химических соединений, существующих в природной среде (эта цифра ежегодно увеличивается на 500 тысяч). Придётся постоянно доказывать Апелляционному суду ВТО (проводить так называемые «necessity tests»), что меры Правительства России по борьбе с химическими загрязнениями не ущемляют права иностранных компаний, имеющих свой бизнес в России, что эти меры не являются «неоправданным барьером в торговле услугами».
Не случайно требование ст. VI было отвергнуто в переговорном процессе «Раунда Доха». Его принятие, с одной стороны, может ущемлять суверенное право государств принимать меры по защите здоровья людей и окружающей среды, а с другой – предоставлять транснациональным корпорациям дополнительные преимущества в конкуренции на рынках этих стран.
В случае принятия требований ГАТС Россия должна будет согласиться с этим ущербным для неё положением. В кризисных условиях в водном секторе России (отсутствие единой политики и острое недофинансирование) практическим результатом принятия регламентов может стать только улучшение условий для экспансии и доминирования западных компаний в природоресурсном секторе страны.
Ни система регламентов, ни система ПДК/ПДС при отсутствии политической воли и соответствующего финансирования не будут эффективными при решении водных и экологических проблем страны.
Соглашательская и ущербная для страны позиция российского руководства подтвердилась при заключении Соглашения между Россией и Евросоюзом по тематике ВТО от 21 мая 2004 г. Российская сторона пообещала, в случае принятия в ВТО, взять обязательства, в том числе, по либерализации торговли в широкой сфере «экологии». В эту сферу входит также водный сектор. Реализация Россией этих обязательств (которые были отвергнуты другими странами как противоречащие их национальным интересам), позволит западным ТНК установить фактический контроль над российским водным сектором.
Несостоятельными оказались попытки задним числом обосновать вышеупомянутое обещание России Евросоюзу, посредством проведения исследования по «гармонизации» российского законодательства с требованиями ВТО в водном секторе. Слабая доказательная база, некомпетентность аргументации и суждений в рамках исследования, подтвердили его формальный и заказной характер.
Выводы и предложения
1. Развитие мирового водного хозяйства в последние десятилетия свидетельствует о том, что проводимая с начала 90-х гг. XX в. приватизация воды, этого особо важного для жизни природного ресурса, не является магистральным путём, по которому пойдёт мир, а кратковременным в историческом масштабе периодом. Он совпал с периодом активного навязывания миру нео-либеральной идеологии, иллюзорные достоинства которой преподносились как реальные в связи с разрушением СССР.
2. Эксплуатация западными ТНК объективных процессов глобализации не способствовала решению водохозяйственных проблем в мире. Корпорации оказались не в состоянии, в частности, внести обещанный вклад в решение проблемы нехватки воды в развивающихся странах, поскольку главные цели экспансии ТНК заключаются не в решении проблемы воды, а в сохранении сверхприбылей путём приватизации в водном секторе и доминирования на водном рынке стран остального мира. Такая политика отвергается странами, о чём свидетельствуют многочисленные конфликты ТНК с населением и властями в развивающихся странах, а также провал попыток западных стран в рамках ВТО навязать остальному миру либерализацию торговли экологическими товарами и услугами в водном секторе.
3. В мире сохраняется устойчивая тенденция укрепления прав государственной и общественной собственности на воду и государственного предоставления услуг в водном секторе: около 90% населения в мире пользуется такими услугами.
4. Россия, приняв Водный кодекс 2006 г., с акцентом на приватизацию воды, в том числе, иностранцами, пошла вразрез с указанной тенденцией. Такая политика, реализуемая под давлением заинтересованных западных структур и при содействии на верхних этажах российской власти, не отвечает интересам страны. Значительно возрастает угроза суверенным правам государства по реализации национальной водохозяйственной политики, в связи с соглашательской позицией российского руководства в переговорном процессе по вступлению в ВТО. Реализация обязательств России в качестве «платы» за вступление в ВТО обеспечит иностранным ТНК преимущества на российском водном рынке, с нанесением ущерба интересам страны.
5. Интересы России требуют проведения (по примеру других стран) национального исследования по всему комплексу вопросов развития российского водного сектора, с целью защиты его интересов в глобализирующемся мире. В рамках такого исследования необходима тщательная оценка мирового опыта приватизации в водном секторе, роли транснациональных корпораций, международных финансовых, природоохранных и торговых институтов, а также оценка особенностей и значения российского водного сектора в мировом водном хозяйстве.

И.К. Комаров, д. э. н., заслуженный экономист РФ, акад. РЭА,
М.Я. Лемешев, д.э.н., проф., акад. РАЕН,
А.А. Максимов, заслуженный метеоролог РФ, эксперт ООН,
Б.С. Маслов, д.т.н., проф., акад. РАСХН, заслуженный деятель науки и техники РФ

Природно-ресурсные ведомости №2(341), февраль, 2009 г.