Сведения об Аральском море и низовьях Амударьи с древнейших времен до XVII века (глава 3)

Написал Iskander Beglov

23.01.2010

Опустошение Хорезма монголами в 1221 г. и разрушение плотин совершенно изменили течение Амударьи. О нескольких городах и селениях левого берега говорится, что они были затоплены водой; такой же участи подверглась столица области, Гургандж. Из слов Якута, бывшего здесь незадолго до разрушения города монголами, мы знаем, что плотина Гурганджа требовала ежегодного ремонта; таким образом, после разрушения города и истребления жителей река должна была прорвать ее. По рассказу Ибн ал-Асира, монголы сами разрушили плотину, после чего "вода хлынула и затопила весь город; строения разрушились, и место их заняла вода". Однако, по словам других историков, некоторые из зданий города уцелели. В 1900 г. в развалинах Кунят Ургенча в основании одной древней башни была найдена свинцовая плита с арабской надписью, из которой видно, что башня была построена в 401/1010-11 г.; эта находка показывает, что в развалинах города и до настоящего времени сохранились некоторые здания домонгольского периода. Насколько можно судить по приводимым ниже известиям, река после монгольского нашествия снова направилась к Сарыкамышу. Рукав, о котором рассказывает Ибн Русте, не только был восстановлен, но даже сделался главным руслом. Город Гургандж, восстановленный через короткое время после своего разрушения и получивший от монголов название Ургенча, очутился теперь, по картинному выражению географа XIV века ал-Омари, "между двумя рукавами Джейхуна, похожими на шаровары". Многочисленные известия различных авторов, которые будут приведены ниже, показывают, что главным рукавом реки был протекавший к югу от Ургенча. Отголоском наводнения, постигшего всю страну, особенно местность от Ургенча к Сарыкамышу, является, по всей вероятности, легенда о Хаким-Ата, могила которого в месте Бакырган, к западу от "города Хорезма", сорок лет стояла под водой: вскоре после смерти святого Амударья, "протекая из области города Кята, затопила Бакырган". К сожалению, мы для XIII века (после события 1221 г.) не имеем сколько-нибудь подробных сведений о Хорезме, хотя страну еще в 1246 г. посетил на пути к монголам Плано Карпини. Астроном Кутб ад-дин Ширази, умерший в 1310 г., говорит об изменении течения Амударьи, по-видимому, только подошедшим до него темным слухам и объясняет непостоянство течения только песчаным характером местности: "Джейхун хорезмийский по той причине, что проходит по пескам, не всегда течет по одному направлению, но направляется в разные стороны; поэтому он впадает то в Абескунское (Каспийское) море, то в Хорезмийское озеро, занимающее пространство в 100 фарсахов; между ним и Абескуном двадцать дней пути. Таким же образом и Сейхун, т.е. Ферганская река (Сырдарья), вытекающая из отдаленнейших мест востока и области тюрков, впадает то в Абескунское [море], то в это озеро". Подробные известия об изменившемся течении Амударьи впервые дал персидский географ Хамдаллах Казвини в своем сочинении "Отрада сердец" (Нузхат ал-кулуб), написанном в 1339 году. Рассказ его об Амударье приведен мною в другом месте; здесь я позволю себе повторить только ту часть рассказа, где говорится об устьях реки: "Некоторые протоки изливаются в Хорезмийское озеро; главный рукав Джейхуна, пройдя через Хорезм, низвергается с перевала Хульм, который по-тюркски называется Герледи; шум его слышен на два, даже на три фарсаха; после этого [река] впадает в Хазарское море в земле, которую называют Халиджаном; там живут рыбаки. От Хорезма до моря 6 переходов". Рассказ Хамдаллаха Казвини о водопаде, с приведением тюркского названия последнего, очевидно, не мог быть заимствован у классических писателей; по-видимому, этот рассказ может быть отнесен только к Узбою и может быть признан доказательством, что в Узбое в эту эпоху снова протекала вода. Некоторое сомнение возбуждают, во-первых, название местности Халиджан; во-вторых, указанное расстояние от Хорезма до "моря": в 6 дней можно было дойти от столицы Хорезма только до Аральского моря (мы видели, что такое же определение расстояния дает Бекран) или до Сарыкамыша, но никак не до Балханского залива. Насколько известно, автор сам никогда не был в Хорезме; по-видимому, он слышал как рассказы об Узбое, так и рассказы о рукавах реки, впадающих в Аральское море, и в своем изложении ошибочно отнес к первому некоторые данные, рассказанные ему о последнем. Что Хамдаллах Казвини действительно был убежден в том, что главный рукав Амударьи с XIII века стал впадать в Каспийское море, видно также из его рассказа об этом море, особенно об исчезновении острова (может быть, полуострова) Абескун: "Абескун теперь скрыт под водой по той причине, что Джейхун, прежде впадавший в Восточное море, расположенное напротив страны Яджудж и Маджудж, около времени появления монголов изменил направление и стал впадать в это море. Так как море не соединено с другими, то по необходимости [река] присоединила к морю часть суши, для уравнения прихода и расхода". Интересно еще замечание Хамдаллаха Казвини, будто в его время Хазарское (Каспийское) море было отделено от Франкского (Черного) только горами, занимавшими пространство в 2 или 3 фарсаха. Прежде пространство между двумя морями, по его словам, было гораздо значительнее, но потом Черное море затопило часть суши и образовало новый "залив Искендера". Расстояние между Азовским и Каспийским морями, конечно, не было так незначительно, как рассказывает автор; но что оно в эту эпоху значительно уменьшилось, подтверждается и другими источниками. Хамдаллах Казвини говорит о расширении Черного или, вернее, Азовского моря; по словам генуэзца Марино Санудо, писавшего в 1325 г., происходило также возвышение уровня Каспийского моря и затопление его западных берегов: "Был прежде водоворот, куда опускалась вода моря, но он был закрыт землетрясением; с тех пор море прибывает каждый год на одну ладонь (palme), и уже несколько хороших городов были разрушены, так что в конце концов Каспийское море соединится с морем Таны" (Азовским). Водоворот, о котором говорится здесь, упоминается уже у географов Х века и находился близ полуострова Мангышлак. Из слов Хамдаллаха Казвини мы знаем, что действительно существовало мнение, будто здесь вода Каспийского моря стекала в Черное; другие, как видно из приводимых ниже слов автора XV века Джурджани, полагали, что здесь с Каспийским морем соединяется вода Аральского. О возвышении уровня Каспийского моря свидетельствуют также давно известные данные об уровне моря близ Баку в начале XV века, которые мы находим у местного географа этой эпохи, Бакуви. Конечно, изменение уровня моря объясняется не только изменением течения Амударьи, но и другими причинами, выяснить которые предоставляем специалистам. Что Хамдаллах Казвини мог иметь довольно точные сведения об Узбое, видно из приведенного им дорожника из Персии, именно из Бистама, через Джурджан и Дихистан в Ургенч; после Дихистана (ныне развалины Мешхед-и-Мисриян) приводятся следующие станции (в фарсахах: Рабат Кермин (?) 7 фарсахов Рабат Абу-л-Аббаса 9 Рабат Абу Тахира 7 Город Везаве (или Везаре) 7 Рабат из жженого кирпича (рабат-и хишт-и пухте) 8 Хушабдан ("Место с пресной водой") 7 Рабат Тамгач ("Китайский") 7 Каравангах ("Место караванов") 7 Рабат-и Серхенг ("Рабат военачальника") 9 Минаргах ("Место башни") 7 Мушк-и бини ("Мускус для носа") 8 Рабат-и Марьям ("Рабат Марии") 9 Хорезм-и Науду 8 Хульм-и Науду191 б Ургенч 4 арсаха Всего от Дихистана до Ургенча 110 По-видимому, имеется в виду путь через Кызыл-Арват, где, по всей вероятности, находился город Везаве (?), соответствующий Фераве или Афраве арабских географов Х века. Теперь главная дорога из Кызыл-Арвата в Куня-Ургенч проходит через Игды и Бала-Ишем, т.е. дважды пересекает Узбой. В то время, когда в русле была вода, дорога, по всей вероятности, огибала его и проходила близ нынешних колодцев Куртыш, где, судя по расстояниям, следует поместить станцию Каравангах. Еще в XVI веке Куртыш, по словам Абулгази, находился на большой дороге из Астрабада в Куня-Ургенч. Здесь начинаются пороги на Узбое; по мнению В.А. Обручева, в этом месте "происходила перегрузка товаров с каюков на верблюдов и обратно". Это мнение находит себе довольно веское подтверждение в самом названии станции Каравангах. При составлении главы о дорожниках Хамдаллах Казвини пользовался, между прочим, данными официального измерения некоторых путей, произведенного при монгольском султане Персии Худабенде, или Улджэйту (1304-1316). Хорезм не входил в состав владений Улджэйту и был подчинен золотоордынским ханам, но торговое значение Ургенча должно было привлекать и персидские караваны, так что чиновники Улджэйту, производившие измерение путей, имели основание собрать сведения и об этой дороге. В конце того же царствования, в 1315 г., был даже произведен набег на Хорезм из Хорасана, но, судя по немногим имеющимся данным об этом набеге, войско шло не из Кызыл-Арвата мимо Узбоя, а из Мерва в Хазарасп и подвергло опустошению главным образом южную часть области. Гораздо чаще посещались Хорезм и Куня-Ургенч с северо-запада. Вместе с образованием Монгольской империи возник новый торговый путь из Европы в Азию, путь от берегов Волги через Сарайчик на Урале, Куня-Ургенч, Отрар и Алмалык. Этим путем пользовались как мусульманские, так с XIV века и европейские купцы. От одного из "странствующих купцов", Бедр ад-дина Хасана ар-Руми, через посредство третьего лица получил свои сведения арабский географ Шихаб ад-дин ибн Фадл-аллах ал-Омари, живший в Египте и Сирии и умерший в 1348 году. Бедр ад-дин рассказывал, что между крайними пределами владений Джучидов на востоке и западе, т.е. между Сырдарьей и Дунаем, было около четырех месяцев пути: "Между Сейхуном и Джейхуном - 15 дней, от Джейхуна до Яика - 15 дней, от Яика до Итиля - 10 дней, от Итиля до Дона - месяц, от Дона до Торлу (Днестра) - 10 дней, от Торлу до Дуная - один месяц. Джейхун и Итиль поворачивают к Кульзумскому198 (Каспийскому) морю, а Сейхун течет среди тростников и песков ниже города Дженда три дня и здесь сворачивает. Остальные упомянутые выше реки направляются к морю Оманскому . Эти 7 рек [текут] в этом государстве; из них до Мавераннахра доходят Сейхун и Джейхун. Вернее, говорю я (ал-Омари), что Джейхун поворачивает в соленое озеро, приблизительно в 100 фарсахов [в окружности], в которое впадает и река Шашская. Кто же полагает, что Джейхун впадает в море Кульзумское, тот ошибается: ему показалось это только так вследствие величины этого озера. Между устьем Джейхуна и рекою Шашской около десяти дней пути. Это озеро известно под названием Хорезмийского; посередине его (sic) гора, называемая Чагыр; у нее замерзает вода, которая остается [в таком виде] до лета". Из последних слов видно, что автор сопоставляет рассказ Бедр ад-дина с книжными известиями, заимствованными у географов Х века, и отдает предпочтение последним. В другом месте ал-Омари ссылается еще на одного очевидца, толмача Шуджа ад-дина Абд ар-Рахмана ал-Хорезми, но, по-видимому, не вполне точно передает его показания и примешивает к ним книжные известия. По этим данным, "расстояние Сарая от Хорезма - около 1,5 месяца [пути], между ним (Хорезмом) и Сараем - города Хива и Кутлукент.... Есть там гора, называемая "Горою добра из Хорезма"; на ней известный ключ, к которому приезжают люди, одержимые хроническими болезнями. Они остаются у него семь дней и каждый день купаются в воде его утром и вечером и после каждого купания пьют ее до тех пор, пока не напьются вдоволь и не получат исцеления. [Город] Хорезм [лежит] на Джейхуне между двумя рукавами его, похожими на шаровары. В Хорезме 100 домов еврейских и 100 домов христианских, не более; им (евреям и христианам) не разрешено иметь больше этого. К Хорезму прилегает кругловатая земля; называется эта кругловатая земля Мангышлаком. Длина ее - пять месяцев [пути] и ширина такая же(!). Вся она [представляет] степь, и жители ее - многочисленные народы из разбойников. Эту землю отделяет от Джейхуна гора, имя которой Ак-Балкан, на север от Хорасана. Хорезм - область, отрезанная от Хорасана и от Мавераннахра; ее со всех сторон окружают степи. С севера и запада Хорезм граничит с [землями] гузов, с юга и востока - с Хорасаном; он лежит по обеим сторонам Джейхуна. Главный город его [находится] на северной стороне и носит на хорезмийском языке название Кят. На южной стороне [главный город] Джурджания. В этой области несколько городов; первый пограничный город Хорезма носит название Тахирии, недалеко от Амуля. Поселения простираются одинаково по обеим сторонам Джейхуна". Текст Омари ясно показывает, что в его труде книжные известия перемешаны с рассказами очевидцев. К последней категории, вероятно, следует отнести любопытное известие о положении Балханских гор между Мангышлаком и течением Джейхуна. Кроме того, замечательно, что купец Бедр ад-дин Хорезми, знавший южные и северные, западные и восточные пределы государства Джучидов, не говорит ни слова об Аральском море даже при описании течения Сырдарьи. Когда и по каким причинам произошло изменение направления последней, совершенно неизвестно. Хамдаллах Казвини еще говорит об Аральском море, как о соленом озере, в которое впадают Сырдарья и часть вод Амударьи. Известно, что в двух днях пути от места впадения Сырдарьи в Аральское море, на расстоянии фарсаха от берега, находился город Яныкент, ныне развалины Джанкент; при осмотре последних Лерх нашел некоторое число джучидских монет XIV века и надгробный памятник 1362 года. Из этого видно, что город существовал еще во второй половине XIV века, хотя возможно, что около него в эту эпоху протекало не главное русло реки, а боковой рукав. Из мусульман, посетивших в XIV веке Хорезм, оставил описание своего путешествия Ибн Батгута, родившийся в 1304 г. в Танжере, проведший в путешествии 30 лет (1325-1355) и бывший в Хорезме в 1333 году. От Сарая до Хорезма Ибн Батгута считает 40 дней пути; по этой дороге "не ездят на лошадях вследствие недостатка корма; арбы возят там только верблюды". Однако Ибн Батгута и его спутники проехали на лошадях до Сарайчика (10 дней от Сарая); река Яик носила название Улу-су ("Большая вода"); на ней был "мост из судов, как мост багдадский". Здесь они продали лошадей и наняли верблюдов. "Оттуда мы ехали 30 дней быстрой ездой, останавливаясь только по два часа: один раз поздним утром, а другой - на закате солнца... У едущих по этой степи в обычае быстрота [езды] вследствие недостатка свежей травы. Верблюды, которые пересекают ее (степь), большей частью погибают; теми из них, которые остаются [в живых], пользуются только на другой год, после того как они потучнеют. Вода в этой степи [встречается] в известных водопоях через два-три дня; это вода дождевая и скопляющаяся в песчаной почве. Пройдя эту степь и пересекши ее, как нами сказано, мы прибыли в Хорезм. Это один из самых больших, значительных и красивых тюркских городов, богатый славными базарами, просторными улицами, многочисленными постройками, отборными красотами. Он [точно] колеблется от множества своих жителей и волнуется от них, как волна морская. Однажды я поехал по нему верхом и заехал на рынок. Забравшись в середину его и доехав до крайнего предела давки на место, которое называется Шаур, я не был в состоянии пробраться через это место вследствие чрезвычайной толкотни; хотел я вернуться, но [также] не мог вследствие множества народа. Я растерялся и возвратился [лишь] после больших усилий. Один из народа сказал мне, что в пятницу на этом рынке [бывает] меньше давки, потому что они (хорезмийцы) запружают [в этот день] Кайсарийский базар и другие рынки... За чертою Хорезма - река Джейхун, одна из четырех рек, которые [текут] из рая. Во время стужи она замерзает, как Итиль; люди ходят по ней, и она остается замерзшей 5 месяцев. Иногда ходили по ней в то время, когда она начинала распускаться, и погибали. В летнее время ездят по ней в судах до Термеза и привозят оттуда пшеницу и ячмень. Для спускающегося вниз [по реке] это переезд в 10 [дней]. За Хорезмом [находится] скит, построенный над могилой шейха Неджм ад-дина ал-Кубра, одного из великих праведников". Из произведений Хорезма путешественник с особенным восторгом говорит о хорезмийских дынях, которые, по его словам, вывозились "из Хорезма в самые крайние земли Индии и Китая". Из Хорезма Ибн Батгута отправился в Бухару; по его словам, "это [составляет] путешествие в 18 дней по пескам, где нет ни села, ни города единого... Мы ехали 4 дня и прибыли в город Кят. Кроме его, по этой дороге нет [другого] поселения". Из Кята Ибн Батгута отправился "по дороге, известной под названием Сепая"; на этом пути ехали шесть дней по безводной местности, потом прибыли в селение Вабкену (Вафкенд), откуда был еще день пути до Бухары. Под названием города Хорезма Ибн Баттута, конечно, описывает Ургенч. Как известия об Ургенче после монгольской эпохи, так и направление русла I Кунядарьи показывают, что город находился на правой стороне тогдашнего главного русла Амударьи, так что Ибн Баттута на пути из Ургенча в Кят мог переправляться только через боковые протоки реки. Совершенно неосновательно де Гуе ставит нашему автору в упрек, что он не упоминает о переправе через Амударью. Рассказ о путешествии через Кят в Бухару показывает, как мало страна, за исключением столицы, успела оправиться от монгольского нашествия. Слова о "дороге на Сепая" (букв. "три ступени") показывают, что Ибн Баттута покинул берег реки значительно выше Кята; станция Сепая, по рассказу Истахри, находилась в 4 днях пути ниже Амуля (Чарджуя) и в 3 днях выше Даргана. По той же дороге, как мы увидим дальше, совершал свои походы на Хорезм Тимур. Со времени хана Узбека (1312-1340) получил развитие также упомянутый торговый путь из Европы в Азию. Средоточием торговли Южной России с Европой и мусульманскими странами издавна служил город Судак (собств. Сугдак) в Крыму, впоследствии также основанная генуэзцами Кафа (Феодосия). После 1316 г. в Тане, при устье Дона (ныне Азов), образовалась генуэзская, в 1332 г. венецианская колония; этот город сделался исходным пунктом торгового пути на Восток. Наиболее подробные данные об этой торговле дает Бальдуччи Пеголотти, находившийся на службе у флорентийской компании Барди и написавший свое руководство для купцов около 1340 года. В этой книге указываются торговые пути, перечисляются термины, употреблявшиеся в разных странах для обозначения базаров и торговых пошлин, даются сведения о товарах, какие где следует покупать, и вообще практические советы купцам. Пеголотти считает от Таны до Хаджи-Тархана (Астрахани; старый город, разрушенный Тимуром в 1395 г., находился несколько западнее нынешнего) 25 дней в арбах, запряженных волами, или 10-12 дней езды на лошадях; оттуда до Сарая - 1 день водой, от Сарая до Сарайчика - 8 дней, также водой; можно ехать и сухим путем, но это обходится дороже. От Сарайчика до Ургенча - 20 дней в арбах, запряженных верблюдами; от Ургенча до Отрара - 35 - 40 дней, тем же способом. У кого есть товары, тому лучше заехать в Ургенч, так как здесь всякие товары имеют хороший сбыт; у кого их нет, тому лучше ехать более кратким путем (к северу от Аральского моря) из Сарайчика прямо в Отрар (50 дней). Пеголотти советует брать с собой из Европы полотняные ткани, продавать их в Ургенче и там запасаться сомами, т.е. слитками серебра, ходившими в татарских странах. Эти подробные инструкции купцам показывают, что если бы в эту эпоху Сарыкамыш соединялся с Аралом, т.е. если бы на пути из Сарайчика в Ургенч приходилось переправляться через значительную озерную поверхность, то Пеголотти не мог бы умолчать об этом. Ибн Баттута, как мы видели, также не говорит ни слова о подобной переправе; о ней не упоминает и миссионер Пасхалис, проехавший в 1338 г. из Таны в Сарай, из Сарая по Волге и Бакинскому (Каспийскому) морю в Сарайчик, оттуда в телегах, запряженных верблюдами, в Ургенч. Еще меньше мы узнаем из европейских источников о Каспийском море и сопредельных с ним странах. Плавание генуэзцев по Каспийскому морю началось, по словам Марко Поло, незадолго до написания его книги, т.е. в конце XIII века; генуэзцы "перевезли сюда свои суда", вероятно, из Дона в Волгу. Целью стремлений генуэзцев был гилянский шелк; восточный берег моря не представлял для них ничего привлекательного и, по-видимому, мало посещался ими. Составители довольно многочисленных карт XIV века, на которых изображено Каспийское море и впадающие в него реки, находились под явным влиянием классических географов, особенно Птолемея. Исключение представляет только так называемая Каталанская карта (Carta Catalana) 1375 г.; здесь на восточном берегу помещен целый ряд урочищ, не упомянутых в других источниках. По этой карте в "Сарайское, или Бакинское" море, несколько западнее города Ургенча, впадала "река Ургенча" (flum d'Organci); место впадения реки отмечено под названием Cavo (мыс) de Strayra. Южнее этого места помещены на карте следующие названия (в порядке от севера к югу): Puma de Sabium. Ogus. Daldozen. Flum Amo. Amo. Cavo d'Oschi. Golf de Dayo. Deystam (Дихистан). Между устьями "Ургенчской реки" и Яика (flum Layech) помещены следующие урочища (в порядке от юго-востока к северо-западу): Cavo Yancho. Chocinacho. Mebnemeselach (Мангышлак?) Treftargo (город). Golf de Monimentis (Мертвый Култук). Некоторые из этих названий, как видно уже из их звукового состава, несомненно представляют тюркские географические термины, но определить истинное произношение названий и действительное местоположение урочищ не представляется возможным. Из того, что устье "flum d'Organci" отмечено отдельно от устья "flum Amo", заключают, что река впадала в море несколькими устьями. Никаких данных о плавании торговых судов по нижнему течению Амударьи и оттуда по Каспийскому морю мы не имеем. Хейд (Heyd), автор классического труда о левантийской торговле, допускает, что до разрушения города Астрахани товары могли перевозиться из Средней Азии "вниз по Джейхуну через Ургенч и Астрахань в Тан", но не приводит фактических примеров подобных торговых сношений. Некоторый историко-географический материал дают нам известия о походах Тимура на Хорезм, преимущественно Зафар-наме Шереф ад-дина Йезди. Первый поход произошел в 1372 году. Незадолго перед этим в Хорезме утвердилась самостоятельная династия Суфи из рода Кунграт; правитель Хусейн Суфи лет за пять до похода Тимура овладел городами Кятом и Хивой, причислявшимися уже со времени Чингисхана к владениям Чагатайского улуса. Из слов арабских писателей, особенно ал-Омари, можно заключить, что по крайней мере при хане Узбеке Джучидам принадлежал весь Хорезм, до Даргана на юге; в рассказе Ибн Батгуты граница между владениями Джучидов и Чагатаидов точно не указывается; на китайской карте 1329-1331 гг., обнародованной архим[андритом] Палладием, эта граница действительно проведена между городами Кэти (Кят) и Хуалацзыму (Хорезм, Ургенч). Тимур требовал возвращения этих городов и, получив отказ, начал поход. Войско шло из Самарканда через Бухару и достигло берега Амударьи в месте Сепая; здесь был разбит авангард врагов; оттуда пошли на Кят и взяли этот город приступом. Лерх делает из этого рассказа ошибочный вывод, что в Сепая произошла переправа через реку и что Кят находился на левом берегу; о такой переправе нет ни слова. Из Кята двинулись на Хорезм (Ургенч); авангард встретил и разбил отряд врагов у "Гурленского протока" (Джу-и Гурлен), т.е., очевидно, там, где теперь проходит главное русло и где в XIV веке был только боковой проток реки. Хусейн заперся в своей столице и хотел просить мира, но изменил свое намерение, когда получил от одного из военачальников Тимура тайное обещание перейти во время битвы на сторону хорезмийцев. Тогда он вывел свои войска и расположился у "Реки дыни" (Аб-и Кавун), в двух фарсахах от города. Конница Тимура вплавь переправилась через этот проток; изменник не исполнил своего обещания, и хорезмийцы были разбиты. Тимур осадил столицу; во время осады умер Хусейн Суфи; его брат и преемник Юсуф заключил с Тимуром мир. Было решено выдать племянницу Юсуфа, носившую как внучка хана Узбека прозвание Ханзаде, за сына Тимура, Джехангира; кроме того, конечно, было исполнено требование относительно уступки Кята и Хивы. Тимур вернулся обратно в Самарканд через Хас, город, находившийся, по дорожнику Макдиси, на один переход ниже Кята. Юсуф Суфи уже осенью того же года нарушил договор и разграбил Кят. Весной 1373 г. Тимур снова пошел на Хорезм, но, пройдя через пески, встретил посольство Юсуфа, с извинениями за набег, принял извинение и вернулся обратно. В 1374 г. состоялась свадьба Джехангира, тем не менее Тимур уже в 1376 г. предпринял свой третий поход на Хорезм. Войско пришло в Сепая; с другой стороны к этому же месту должен был прийти военачальник Туркен, наместник Гурзивана и местности по Аб-и Меймене; но тот до прибытия Тимура покинул берег реки и вернулся в свое наместничество, где поднял восстание; Тимур должен был выслать против него отряд. Сам Тимур через Кят дошел до Хаса, откуда вернулся обратно вследствие известия о смутах в его владениях. В 1377 г., во время пребывания Тимура в Отраре, Юсуф совершил набег на Бухару и впоследствии заключил в тюрьму посла Тимура, когда тот потребовал объяснений. В 1379 г. снова был предпринят поход на Хорезм. О походе войска до прибытия к столице на этот раз не говорится; сказано только, что войско, "переправившись через Эски-угуз ("Старый проток", вероятно, старое русло реки), окружило город". После продолжительной осады, во время которой умер Юсуф Суфи, город был взят и разграблен; знатные люди, ученые, художники и ремесленники были уведены в Кеш (Шахрисабз)248, где в следующем году году хорезмийскими мастерами был построен дворец Ак-Сарай. Хорезму еще раз пришлось испытать на себе гнев Тимура в 1388 году. Зимой 1387-88 г. Тохтамыш совершил набег на Мавераннахр; жители Хорезма приняли его сторону; Тимур, находившийся в то время в Персии, поспешно вернулся в Самарканд, после чего враги бежали, оставив в Хорезме одного из джучидских царевичей, Иль-ыгмыш-оглана, и члена местной династии Сулеймана Суфи. Тимур прибыл в место Эгри-яр ("Кривой яр"); авангард переправился через "речку Багдадек" (очевидно, один из северных протоков Амударьи), где захватил патруль врагов. Тимур на дальнейшем пути переправился через "проток Чедрис" (Джу-и Чедрис); там же он получил известие, что оба предводителя врагов бежали к Тохтамышу. Отряд, посланный для преследования бежавших, прошел через места Кумкент и Кыр, настиг врагов и нанес им большой урон. Кумкент, как видно из сочинения Абулгази, находился к западу от Ургенча, на расстоянии фарсаха к востоку от города Везира. Заняв город Хорезм (Ургенч), Тимур отдал приказ переселить всех жителей в Самарканд, а самый город сровнять с землей и на месте его посеять ячмень. Разграбление города продолжалось десять дней. Только в конце 1391 г., после возвращения Тимура из похода на Тохтамыша, было дано разрешение восстановить город; назначенный Тимуром наместник Мусаке восстановил один из кварталов Ургенча, именно так называемый квартал каана, который в прежнее время вместе с Кятом и Хивой считался собственностью чагатайских ханов. Еще при Шереф ад-дине Йезди, писавшем в 1425 г., новый город Ургенч состоял только из этого квартала. В рассказе о походах Тимура на Хорезм Узбой не упоминается; тем более драгоценен приведенный мною в другом месте рассказ историков об отправлении в 1392 г. правителей Мазендерана, сейидов, с южного берега Каспийского моря в Хорезм на судах. Наиболее подробно рассказывающий об этом событии Захир ад-дин ал-Мар'аши, мазендеранец по происхождению, сам происходил из рода сейидов и говорит о плавании со слов своего отца, которому в то время было 12 лет. По его словам, Тимур, прибыв в Сари, приказал "приготовить суда в гаванях и отправить сейидов, посадив их на суда, в Мавераннахр. Согласно приказанию, продержали сейидов в крепости, пока не были готовы суда, назначили эмира, пользовавшегося доверием, с несколькими людьми из стражи составили инструкцию и вручили ее тому доверенному лицу, с тем чтобы, когда судно с сейидами достигнет такого-то места на реке Джейхуне, высадить их на берег, дать им подводы и отправить каждого из них в то место, которое указано в инструкции. Согласно высочайшему повелению посадили сейидов на судно, отвезли их в Огурчу и таким же образом из Огурчи по реке Джейхун до определенного места, там высадили их и распределили по различным областям согласно инструкции". Можно только пожалеть о том, что Захир ад-дин не сообщил нам названия места высадки; очевидно, суда могли доходить только до порогов на Узбое. Насколько нам известно, здесь впервые названо урочище Огурча, которое, как мы увидим дальше, упоминается у авторов XV и XVI веков как место впадения Амударьи в Каспийское море. В настоящее время только один остров носит название "Огурчинского"; в половине XVIII века, по словам Вудруфа, бывшего здесь в 1743 г., так называлась целая группа островов; может быть, в Средние века существовало место с подобным названием и на материке. Судя по правописанию большей части рукописей, первоначальная форма этого названия - Агрыча или Огруча, от слова агры или огру (по-киргизски уру) "вор, разбойник"; перестановка звуков могла произойти впоследствии, может быть, уже под русским влиянием. Печатается по т. 11 сочинений Л.Н. Гумилева (источник - http://kungrad.com/)

 

< Пред.		След. >