Настоящий документ подготовлен в развитие дискусии «Глобальное руководство водой», начатой временной группой Всемирного Водного Совета 3 декабря 2008 г. в Швейцарии. В нем содержится проблемы и пути совершенствоания водного руководства. В первом разделе излагаются наиболее актульные проблемы водного сектора, требующие первостепенного внимания со стороны политических лидеров и лиц, принимающих решения. Во втором разделе раскрывается понятие водного руководства как средства противостояния данным вызовам. В двух последущих разделах представлены современная практика государств по приложению водного руководства на международном уровне, а также изложены пути его совершенствования. Заключительная часть предлагает рассматривать усиление системы водного руководства как выработку комплекса мер, сочетающих в себе юридические, организационные, финансовые и социальные составляющие, направленные на охват и взаимоувязку всех уровней водной иерархии.

I. Водообеспеченность в мире сегодня: тренды и вызовы

Наш мир болен многими негативными трендами, которые трансформируют глобальные надежды на достижение Целей Тысячелетия, особенно в преодолении бедности, дохода и обеспечении доступа к воде в пустые мечтания и проекты.
Мир, где деньги решают все, спешит за их умножением, не замечая всего остального. За последние 25 лет разрыв между бедностью и богатством резко усилился. Сопоставим 2 года – 1970 и 2005 по распределению капитала:

В 1970 г. естественный водный дефицит охватывал 8 стран, в 2005 г. – 27, и эта тенденция растет. Усиление расслоения в глобальном масштабе определяет, что наряду с физическим водным дефицитом будет расти экономический водный дефицит – неспособность людей купить эту воду или заплатить за доставку. Среди других тревожных симптомов – уменьшение за последние 20 лет площади фактически орошаемых земель на 16 млн. га, что составляет 6,4% от всех орошаемых земель в мире, дававших ранее 35% продукции растениеводства. Причина – высокая стоимость эксплуатации, невозможность фермеров окупить оросительные системы и нежелание государств взять на себя эти затраты.
Ухудшение водообеспеченности признано в отчете ООН по оценке обеспеченности водой в мире (WWAR), по которому в 2025 г. каждый второй житель планеты будет ощущать водный дефицит, а в 2025 г. это соотношение вырастет – каждые три человека из четырех. Демографическое и экономическое давление (рост плотности во многих районах более  100 человек на км2, низкий уровень дохода – менее 765$/человека), рост недружественных отношений между соседями, отсутствие договоров между странами по использованию трансграничных вод являются главными причинами возникновения высочайшей степени риска в обеспечении планеты водой для всех стран, общества и природы .
Развернувшиеся повсеместно после 5 ВВФ дискуссии относительно обостряющейся водной обстановки в мире и возможности на этой основе возникновения конфликтов вплоть до войн  в большинстве носят прогностический проблемный характер, но участие в ней критически мыслящих и практически работающих профессионалов придает ей достаточно весомый характер. Хотелось сконцентрировать внимание на некоторых ключевых позициях:

Вода: сотрудничество или конфликт

Некоторые исследователи полагают, что вода может служить объектом, целью или оружием конфликтов вплоть до столкновений, пограничных инцидентов, разрушением инфраструктуры (З. Кундзевич, ссылаясь на П. Глейка, приводит примеры Ирак-Иран; Сирия-Иран; Сирия-Израиль; Южная Африка и Лесото). Вода также иногда используется как средство определенного принуждения или попытки диктата (к примеру, позиция Киргизэнерго в дискуссиях с нижерасположенными странами в Центральной Азии). Представлется, что  риск возникновения конфликтов будет увеличиваться по мере нарастания водного дефицита.
В то же время, есть все основания полагать, что вода носит более кооперативный характер, чем конфликтный. К такому выводу вслед за известным обзором Аарона Вельфа приходит Венди Барнаби  на основе анализа водных событий 1948-1999 гг. (а их было 1831), где 67% были кооперативные и лишь 28 % - конфликтные. Но ее опасения другие – топливные отношения, смешанные с водой, могут привести к войне, особо с учетом того, что, как установила IPCC, 2 млрд. человек будут страдать из-за водных стрессов к 2050 г., а к 2080 г. эта численность увеличится до 3,2 млрд. чел.!

Вода: углубление пропасти между бедными и богатыми

Вода является ныне (и будет в будущем) одной из причин усиливающегося разрыва между бедными и богатыми, процветающими и страдающими, что нашло отражение во многих документах ООН . Этот разрыв имеет две составляющие – межу странами обеспеченными водой и необеспеченными, имеющими возможность решать свои проблемы в силу своего экономического потенциала и лишенными такой возможности. Кроме того, внутри каждой страны имеется разрыв, определяемый степенью руководства и управления. В результате этого ситуация не улучшается в мире, но ухудшается.

Вода и продовольственная безопасность

Наличие больших провалов в водообеспечении сельского хозяйства в мире усиливает сложность обеспечения мира продуктами питания и занятостью. В орошении фиксируется Майком Зейтуном засухи в текущие годы в Южном Иране благодаря излишнему забору воды из Тигра Ираком, Сирией и Турцией, палестинские фермеры не получали воду из Израиля. В Бангладеш попеременно грядут паводки и засухи, что свидетельствует об учащении ирригационных искусственных засух – основы продуктивности значительной части аридного мира.

Усиление политической воли и юридической базы управления водой

Правительства не подошли к приоритетному пониманию необходимости усиления юридической основы сообщества и управления водой. Конвенция ООН о водотоках до сих пор не ратифицирована - ее признали лишь 17 стран из необходимых 35. Такие государства мира как США, Великобритания [думает присоединиться], Китай, бойкотируя UN Convention, дают тем самым остальным понять, что они не собираются установить равный допуск к воде, как это желание высказали Франция, Испания.
Быстрые изменения в международных бассейнах в отсутствии (или слабости) международных договоров или организаций усиливает опасность конфликтных ситуаций, ибо способность адсорбировать и погасить возникающие конфликты очень слабая – она не имеет ни информационной, ни юридической основы. Кроме того, больше внимания должно быть уделено механизмам выполнения принятых обязательств.  

Таким образом, отвечая на вопрос дискуссии – какие аспекты водных проблем требуют внимания и не покрыты системой руководства, можно констатировать следующие ключевые положения.

• Усиление «водного диспаритета» между странами/регионами
Страны (также как отдельные регионы и зоны) резко отличаются по наличию водных ресурсов, этот диспаритет будет усиливаться изменением климата; в большинстве же принципы перераспределения водных ресурсов на перспективу и ныне отсутствуют.

• Отсутствие четкого механизма обеспечения прав на воду
Большинство стран не имеют четкого определения прав на воду для всех видов водопользования; в лучшем случае – оно провозглашено, но механизм обеспечения этих прав на воду отработан и четко внедряется лишь в очень ограниченном количестве стран. Примером можем служить Израиль, Голландия, Канада, США, Франция. В большинстве развивающихся стран этот механизм не определен, что создает неустойчивость водоподачи и возможность как волюнтаризма и диктата, так и спекуляции. В мусульманском водном праве (шариате) существовало правило: воду по реке, по каналу подают сначала вниз, удовлетворяя все потребности там, потом идет вверх. Ныне таких правил не существует и отсюда проблема сохранения рек, проблема ущемления дельт и низовьев.

• Вода и энергетика
Попытки привязать водные отношения к энергетике, вернее топливно-энергетическим ресурсам, создают вредные тенденции и концепции уже по тому, что вода не является коммерческим продуктом. В то время же время  энергия, топливо являются продуктом и субъектом рынка, колеблющимся в зависимости не только от спроса и потребления, но от скрытых сил монетаризации, которые движут современным капиталистическим миром. Спрос на топливо может меняться в году, спрос на воду имеет достаточную стабильность, ибо вода – это и источник жизни и средство создания продуктов питания, без которых человечество не может существовать, это, наконец, сама природа. Топливо, энергия являются настоящим товаром, создающим прибавочную стоимость. Топливо можно заменить один вид другим, так же как и источник энергии. Вода совершенно уникальный объект – незаменимый и в то же время определяющий социальное, природное, не только экономическое благополучие. Именно поэтому, если мир хочет устойчивого существования и выживания в условиях демографических и климатических нагрузок, вода должна рассматриваться не как часть водно-энергетических ресурсов, а как дефицитный природный субъект, обеспечивающий жизнь и благополучии человека. Управление водными ресурсами должно учитывать возможность попутного производства электроэнергии, оно должно увязываться другими нуждами стран трансграничных водотоков, как это требует статья 5 Конвенции ООН 1997 г., но доходы от производства любого товара, в том числе и топливно-энергетического при любой его дороговизне, не могут лишать людей своего права на воду – для питья, коммунальных нужд, производства пищи и природного субъекта.

• Усиление гидроэгоизма
Нарастание тенденций (опять таки связанной с «монетарными интересами всего мира») гидроэгоизма, которые Малин Фалкенмарк предлагает противопоставить идеи гидросолидарности,  порождает желание использовать возможность своего положения для определенного диктата. Использования трансграничных вод в узковедомственных или местнических интересах является не новыми, его мы видим в мировой практике во многих аспектах, но в вопросах воды оно крайне опасно, так как грозит лишить людей возможности использовать жизненно необходимый ресурс или сделать его получение зависимым и крайне неопределенным. Все это подтверждает, что лицо «водного руководства» многогранно, многопланово и характеризуется многими взаимосвязанными уровнями, которые нужно рассматривать в комплексе.

Питер Глейк, один из прекраснейших аналитиков водного сообщества в США и в мире, прогнозирует возникновение и рост опасных конфликтов не только на межгосударственном, но и на местных, внутримуниципальных условиях, единственным средством противостояния которого является организация строгой системы политического «руководства водой» на межгосударственном, национальном и местных уровнях. Только это может обеспечить равенство доступа к воде для всех, создать эффективный механизм поддержания мирного управления водой с ориентацией (и оглядкой) на ООН на национальном уровне, а также создание механизма руководства и управления, которые помогут трансформировать огромное количество шума вокруг воды в хорошо информированный и подчиняющийся определенным правилам поиск консенсуса между сторонами.

II. Что такое «водное руководство» (water governance)?

Уже в конце прошлого века выкристаллизовалось четкое мнение, что, акцентируя внимание на улучшении управления водными ресурсами, необходимо, в первую очередь, создать прочную платформу водного руководства, которое определяет правила игры в водном менеджменте, создает для него соответствующую среду и предпосылки.
Понимание важности «руководства» четко прозвучало в устах Президента Азиатского Банка г. Тадао Чино в 2002 г., что «водный кризис в Азии есть в действительности кризис руководства». Позднее на V ВВФ этот тезис повторился во многих документах, в том числе в письме Председателя Генеральной Ассамблеи ООН г. Брокмана.
2008-2009 гг. ознаменовался тем, что термин «руководство водой» вошел в официальные документы Всемирного Банка, ООН, Международного института  административных наук и т.д.
Наиболее правильное определение “water governance” принадлежит ГВП, которое определило его как набор действующих политических, социальных, экономических и административных систем для регулирования развития и управления водными ресурсами и обеспечения услуг по водоподаче на разных уровнях общества .
Целиком и полностью поддерживая такой подход, в работе (НИЦ МКВК)  показано, что руководство вообще формирует политические, законодательные, организационные, финансовые, экономические основы и общественные отношения. Применительно к воде и ИУВР мы сформулировали роль «руководства» как ответственного за определенные побуждающие и ограничивающие рамки, в которых «управление» должно отвечать за воплощение устойчивых принципов, детализацию и их применение в планировании, распределении, использовании и охране водных и сопряженных с ними других ресурсов.
При этом очень важно иметь в виду, что руководство должно следовать определенной идее. Такой идеей является достижение равного и устойчивого водообеспечения всего общества, экономики и природы в дополнительном разрезе, ликвидация «водного неравенства, водного дефицита и водного голода» за счет использования ресурсов всего человечества в этом важнейшем природном субъекте. Таким образом, целевой основой водного руководства должно быть преодоление гидроэгоизма во всех его проявлениях. Руководство должно противопоставить ему строгий набор ключевых позиций, которые включают:
• Представление объективной и реалистичной информации всем заинтересованным сторонам и лицам, принимающим решения;
• Создание организационной основы для поиска решений на основе компромисса;
• Общественное участие как социально необходимый инструмент;
• Ориентация на социальную ценность водных ресурсов;
• Неприемлемость практики водопользования, которая может нанести вред;
• Признание национальной гидро-солидарности и создание эффективного органа в виде Национального водохозяйственного комитета;
• Участие общественности при выработке нравственных устоев водопользования;
• Установление справедливой правовой системы, с особым вниманием на механизмах обеспечения прав конечных пользователей;
• Прогнозирование и разработка сценариев будущего как видение общего пути.

Интересная работа Азиатского Банка (Wouter Linklaen Ariens)  представляет из себя достаточно широкое обобщение теоретических подходов к руководству на основе практической деятельности АБР. He divided the governance of delivering water as a service and making water as resource. Принципиальные различия состоят в том, что водный сервис представляет из себя отношения между проводниками и пользователями услуг на основе договоров, при этом провайдер должен быть независимым в управлении своей сферой услуг, но подотчетен пользователю и регулятору (в лице правительственных или местных органов). Руководство управления водой как ресурсом представляет из себя не статистический набор постулатов, а многостороннее, динамичное, адаптирующееся к постоянным изменениям всех дестабилизирующих факторов и минимизации их влияния собрание правил и регулирований. Здесь очень важный аспект понимание необходимости охвата всех стейкхолдеров и использования их потенциала для совершенствования управления ресурсами на основе правильно выработанной “water governance”. Стейкхолдерное участие по идеологии АБР формируется в виде пирамиды общественных органов от Национального Водного Совета до низовых водных ассоциаций. Активная работа этих органов может создать объективные рамки равноправного и справедливого использования водных ресурсов. Хотя нам не удалось организовать в Центральной Азии такую работу на национальном уровне во всех странах, но мы достигли достаточно весомого общественного руководства каналами с общественным управлением. Это плюс постоянное совершенствование работы общественных Ассоциаций водопользователей в Ферганской долине вселяет уверенность, что стейкхолдеры – это реальная сила в совершенствовании руководства.

Подводя итоги данному разделу, мы должны понимать, что выживание человечества может быть обеспечено лишь при создании определенной системы водного руководства от глобального уровня до конечного водопользователя.
Здесь хочется привести слова Луйк Фашона, Президента Всемирного Водного Совета на открытии Всемирной водной недели в Стокгольме, что "Мы все знаем, что распределение воды – это сложная и огромная ответственность. Это ответственность, в основном, политическая, поскольку будущее воды зависит не только от технического прогресса, но и, главным образом, от прочных, конкретных и устойчивых политических обязательств".

III. Водное руководство на международном уровне: текущая государственная практика

Стабильность и гарантия получения воды нужного количества, качества и времени на межгосударственном (бассейновом) уровне является основой для обеспечения прав на воду во всей водной иерархии. В мире имеется несколько примеров хорошо отработанной системы водораспределения, попусков, контроля качества, совместных действий по приспособлению к естественным изменениям, в первую очередь – работа Объединенной Международной Комиссии США-Канада; Комиссии по Рейну. Эти примеры основываются на детально продуманных соглашениях, регламентирующих все действия пограничных стран, их права и обязанности, а также на четко организованной работе межгосударственных структур, основанных на паритете, открытости, воле к сотрудничеству, уважении и доверии участников. В этих бассейнах изменение ситуации или ожидание (прогноз) важных изменений приводят к организации тематических рабочих групп, которые детально совместно прорабатывают взаимно затрагиваемые вопросы коллегиально.
В большинстве же случаев в мировой практике конфликтная ситуация существует даже, если имеются и соглашения и межгосударственные организации. Возьмем ситуацию в часто приводимой как пример сотрудничества стран по Меконгу, которое существует уже почти 30 лет, но до сих пор не создало гарантию стабильности водного режима в реке вследствие того, что Китай и Мьянма создают водохранилища и управляют попусками в верховьях реки абсолютно без согласования с членами Комиссии. Еще более неопределенным является положение дел по реке Евфрат, где все действия Турции в верхнем течении реки осуществляются самостоятельно без согласования с Ираном и Ираком и где эти действия являются определенной угрозой водному обеспечению этих стран, несмотря на все длительные попытки ввести их в определенное русло, особо на перспективу, ибо намеченное и осуществляемое огромное строительство водохранилищ с ГЭС не только изменяют по собственному усмотрению энергетический режим реки, но и способствуют утере определенной части водного ресурса в связи с увеличивающимися потерями из чаш водохранилищ на испарение и фильтрацию.
Водохранилище на реке Иордан – еще один пример, когда Израиль, являющийся примером с позиции экономного и бережного расходования и высочайшего уровня управления водой, в то же время эгоистически относится к вододелению реки и подземных ресурсов с Иорданией и Палестиной, которые находятся еще в более ущемленной водной ситуации, чем Израиль. Да и ситуация между США и Мексикой также не может служить примером для подражания, хотя в Соглашении по трансграничным рекам здесь расписано все до кубометра воды в части вододеления и режимов, но приять его для поддержания вряд ли можно так как Мексика в этом Соглашении явно обделена водой.
Газета "Guardian" от 2 марта 2009 г. опубликовала информацию под названием "Китай игнорирует международное право", приводя данные о начале строительства плотины с ГЭС объемом водохранилища 185 млн. м3 в верховьях реки Инд в урочище Сенге-Али. Индия и Пакистан выразили протест в связи с несогласованностью действий с ними. Всего Китай планирует построить в провинции Синьцзян 59 плотин для перехвата снежных и ледовых потоков. Таким образом, весь мир дрожит из-за неопределенности в своем водном будущем.
Вся ситуация с режимами реки Сырдарьи, особенно в последние годы, где 4 среднеазиатские страны столкнулись в противостоянии интересов – вода для ирригации (летний режим попусков), вода для гидроэнергетики (зимний режим попусков) при условии, что водохранилища находятся в руках гидроэнергетиков, представила миру новые возможности ущемления интересов стран, при этом под благовидными предлогами выставляя ультимативные требования обеспечения топливом (газом, углем, электроэнергией), на кабальных для нижерасположенных стран условиях. Главный вывод из этой ситуации – ни наличие договоров, ни наличие межгосударственных организаций, ни международное водное право не смогли стабилизировать получение воды в интересах орошаемого земледелия – источника жизни для 60% населения региона, ущемляя их интересы не просто определенным образом, но формируя полную неопределенность в режиме попусков, даже в суточном разрезе, что создавало ежедневное разрегулирование ирригационной системы на площади более 1 млн. га.
Характерно, что при согласовании строительства водохранилищ в верховьях их создатели всегда усиленно доказывают, что эти мероприятия помогут гарантировать устойчивое водоснабжение за счет регулирования стока. Для рек Центральной Азии так было в условиях советского государства, когда при едином руководстве социально-экономические приоритеты выдерживались в первую очередь, учитывая, что орошаемое земледелие является основой благополучия сельского населения, составляющего 60% от общей численности. Ситуация изменилась полностью наоборот – в 2008 г. при естественной водности Сырдарьи в 75% фактическая водообеспеченность орошаемого земледелия ниже Токтогульского водохранилища оказалась в отдельные декады и месяцы ниже 50 %!!! . Прибавьте к этому  постоянное суточное сокращение вдвое попусков по реке в ночное время исходя из режима суточного регулирования – и будет ясно, что орошаемые земли находятся под постоянным явно необоснованным неустойчивым режимом попусков в системы. Как, кто и какие методы могут образумить распоясавшихся гидроэнергетиков?

IV. Водное руководство на международном уровне: пути совершенствования

Дискуссионные заметки встречи в Швейцарии 3 декабря 2009 г., обсуждавшие представленную НИЦ МКВК записку "Аспекты безопасности глобального водного руководства: почему нам необходимо его улучшать?", определяют следующие возможные направления совершенствования глобального водного руководства, констатируя, что "хорошее руководство играет решающую роль в решении проблемы дефицита воды":
• Изменение климата (адаптация) может быть важным отправным пунктом для совершенствования глобального водного руководства;
• Отклик ГВР на усиление дефицита воды (включая влияние изменения климата) и конкуренции поставит под сомнение принцип жесткого суверенитета и будет основываться на принятие водных (взаимо-) зависимостей между государствами. Заявления Генерального Секретаря ООН Бан Ки Муна и Президента Генеральной Ассамблеи ООН д-ра Брокмана являются свидетельством этого движения;
• Для привлечения большего внимания к проблемам воды на глобальном уровне должна быть организована специальная сессия Совета Безопасности ООН, чтобы акцентировать аспекты безопасности вокруг водной безопасности;
Основанием к представлению водного руководства на глобальном уровне в сферу влияния Совета Безопасности ООН может явиться характеристика воды как ресурса, как уникальной комбинации физических и химических характеристик, делающих ее многоликим субъектом, как незаменимого и неотъемлемого элемента природной среды, которая без него теряет свою уникальность и привлекательность.
С целью постоянного мониторинга состояния водной безопасности и усиления руководства предлагается UN-Water преобразовать в орган, подотчетный Совету Безопасности ООН, который будет постоянно информировать его об отклонениях и нарушениях, требующих его решения;
Подготовка этого мероприятия могла бы включать:
- научную базу для доказательства, что невозможно достичь ЦРДТ, решить проблему влияния изменения климата и обеспечить продовольственную и водную безопасность без улучшения ГВР;
- анализ "горячих точек", где необходимо ввести в практику ГВР;
- выработку сценариев ‘сохранения существующих тенденций’ и  ‘усовершенствованного ГВР’.

Послание от ВВС Совету Безопасности ООН могло бы быть первым шагом в этом направлении. Одним из результатов этой инициативы может быть подготовка Хартии глобальной водной безопасности, которая затрагивает соответствующие общие принципы (и возможно региональные цели). Я бы предложил следующие принципы на рассмотрение:
1. Вода является общим социальным и природным ресурсом, который, в первую очередь, должен использоваться для удовлетворения питьевых и бытовых нужд; производства продовольствия (орошение) и промышленных требований для обеспечения здоровья, питания, минимальной занятости и благосостояния населения, особенно наиболее уязвимых слоев; а также экологических требований;
2. Вода может рассматриваться как товар только в том случае, если она принимает форму товара (бутылированная, загруженная в танкер, очищенная - опресненная, смягченная и т.д.) или может быть заменена виртуальной формой.
3. Справедливый и разумный доступ к воде для каждого является этическим, моральным и юридическим правом, гарантированным государством в количестве, которое отвечает наиболее передовой технологии водопользования.
4. Никто не может отменить прежнее право на трансграничные воды – а только сократить в объеме за счет перехода к современным технологиям водоподачи и водопользования.
5. Никто не имеет права менять водный режим рек таким образом, который приводит к искусственной засухе или наводнениям.
6. Любые действия на трансграничных водах не должны причинять значительного ущерба или вреда другим стейкхолдерам.
7. ГВР должно быть построено в виде устойчивого комплекса юридических и социальных правил и норм, которые охватывают все уровни водохозяйственной иерархии и все области общественной жизни, включая экономику, что в результате создаст гарантию водообеспеченности для природы и нужд человека. Предварительное описание приводится в следующей главе.

V. ГВР как устойчивый комплекс политических, юридических и организационных обязательств

Исходя из положений, изложенных выше, предлагается рассматривать усиление системы водного руководства как выработку комплекса мер, сочетающих в себе  юридические, организационные, финансовые и социальные составляющие, направленные на охват и взаимоувязку всех уровней водной иерархии. Эти меры должны преодолеть слабость существующей системы руководства, возможности игнорирования или создания неопределенности в удовлетворении интересов других пользователей воды, независимо от того – межгосударственных или межправительственных, между отдельными пользователями или ячейками.
В таблице 1 представлен такой набор мер, охватывающий глобальный, трансграничный (региональный), национальный, бассейновый, провинциальный или другой местный уровень.
Наиболее важным является усиление уровня трансграничных рек (международных водотоков). Имещиеся здесь документы международного права (Хельсинские правила 1966 г., Конвенция ЕЭК ООН о трансграничных водотоках и международных озерах, Конвенция ООН 1997 г.) о ненавигационном использовании международных водотоков, хотя утверждают очень правильные и справедливые принципы, однако их применение в качестве четкого документа затруднено целым рядом понятий, которые каждая сторона (даже в случае вступления Конвенции в силу) может диктовать в своих интересах. Такими положениями являются Положение о разумном (обоснованном) и справедливом использовании (equitable and reasonable use), положение о ненанесении значительного (ощутимого) ущерба, положение о согласовании действий, изменяющих характеристики – количественные или качественные водоемов. Еще одним существенным вопросом является определение границы национального суверенитета и региональных (бассейновых) прав, обязанностей и полномочий, положение об обязательности сотрудничества и т.д. Все эти неясности, недостатки и расплывчатые положения неоднократно отмечались в многочисленных исследованиях, при этом доказывалось, что отдельные позиции по сравнению с Хельсинскими правилами получили большую неопределенность  (положение о существующем обоснованном использовании; положение о преобладающем (preferential use), возможном создании ситуации, представляющей угрозу здоровью людей или ухудшение социальных и экономических условий, положение об экологическом стоке и т.д.) .
В связи с этим одной из насущных задач становится если не пересмотр, то детальные утвержденные рекомендации (или протокол по принципам Конвенции ЕЭК), которые будут четко ориентировать пограничные страны на их права и обязанности по всем странам и неясным вопросам международного водного права.
Большой вопрос трансграничного управления состоит в создании и функционировании бассейновых организаций. Здесь также требуются правила, более ясные и конкретные, чем просто указания о создании совместных органов и возможных сферах их деятельности . ЕЭК ООН уже сделал попытку выработать такие правила для рек Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии  на основе обобщения международного опыта. Этот документ должен включать правила создания в зависимости от целей и ориентации, принципы построения, формирования, функционирования, финансирования и т.д. Важна составляющая такого документа – порядок арбитража, оценки ущерба и порядок его компенсации, осуществление которой должно входить в функции межгосударственные организации.
На всех уровнях водной иерархии необходимо четко определить права на воду. Обеспечение прав на воду включает не только их провозглашение и установление порядка их назначения (доля в пропорциональном отношении от располагаемого ресурса или лицензионное количество или порядок приоритетов), но соблюдение этих прав. А оно складывается из:
• устойчивости водоподачи по всей цепочке водной иерархии, в первую очередь, трансграничного управления (о какой устойчивости может идти речь, когда, скажем, верхнее расположенные страны постоянно меняют режим попусков?)
• возможности осуществления многолетнего регулирования стока и его контроля;
• порядок выдачи откорректированных национальных лицензий;
• система водораспределения между потребителями и степень ее стабильности и равномерности;
• участие стейкхолдеров в системе управления;
• местный механизм функционирования водохозяйственных органов и их устойчивость;
• возможность усиления дефицита под действием дестабилизирующих факторов;
• финансовая обеспеченность фундамента ВХС

Особый акцент – это право на воду природного комплекса, ибо многие страны отводят ему остаточный принцип. Между тем именно гидроэкологические требования являются наиболее ориентированными на далекую перспективу, а также являются наиболее разрушительными при их игнорировании.
На национальном уровне очень важны несколько аспектов:
• создание национального водного Совета как единого органа, аккумулирующего участие всех важных стейкхолдеров в управлении, перспективном развитии;
• выработка национальной водной стратегии и ее согласование со всеми исполнителями;
• постоянная оценка дестабилизирующих факторов и адаптация (или противостояние) к их изменениям;
• правомочность передачи водообеспечения частным организациям с учетом защиты прав беднейшего населения;
• роль государства в поддержании основных результатов и инфраструктуры водообеспечения и водоотведения;
• ответственность за нарушение прав отдельных субъектов в водообеспечении.

Таблица 4.1 Руководство как пусть усиления сотрудничества в области совместного использования трансграничных вод (pdf, 68 kB)

Литература:
1.  Aaron T. Wolf, Shira Yoffe, Maru Gindao “Conflict and cooperation over international fresh water resources: indicators of Basin at Risk”, Journal of the American Water Resources Association 39, # 5, October 2003: 1109-26
2.  “The truth about water wars”, Seed magazine com, 22 May 2009, page 1…9
3.  “Nature”, Vol 458 from 19 March 2009, W. Barnaby “Do nations go to war over water?” page 282-283; “Nature” Vol 459, 7 May 2009, Correspondence Z. Kundzewich, T.Meen, Uri Shamir, page 31
4.  Report on the World Social situation UN Department of Economic and Social Affairs, 2005
5. Makin Falkenmark, 1998, Forward to the future conceptual framework of water dependence – Volvo. Environmental Prize Lecture, Ambio 28.4; 360
6. http://go.worldbank.org/MKOGR258VO (11 January 2008)
   http://en.wikipedia.org/wiki/governance (28 June 2009)
   http://www.garc.org/u-gov/work-def.html (28 June 2009)
7.  Rogers P. and Hall A., 2003, Effective water governance, Technical committee Background paper 7, GWP, Stockholm.
8.  «Интегрированное Управление Водными Ресурсами – от теории к реальной практике. Опыт Центральной Азии», НИЦ МКВК, Ташкент, 2008, стр. 359
9. W.L. Ariens, 2009, Improving water governance in the Asia-Pacific Region: drawing a map of challenges and opportunities, draft for discussion at the Conference at the Institute Water Policy, Singapore
10. http://www.cawater-info.net/analysis/water/analytical_report_2008_ru.pdf
11.  S. Bogdanovich, International Law of Water Resources, Contribution of the International Law Association, Kluwer Law International, London, 2001, 436 pp.
12.  Международные правовые аспекты освоения гидроэнергетического потенциала ЦА, Москва, ИСИ, 2007, 93 стр.
13.  Ch. Gopalakrishnah, C. Tortajada, A. Biswas "Water institutions, political, performance and prospects", Springer, 2005, 209 pp.
14.  ЕЭК ООН, Речные бассейновые комплексы и новый институционный механизм в области трансграничного водного сотрудничества, 2007 г.